Активация нашего внутреннего намерения.
ВОЛЯ К ЦЕЛИ: Активация нашего внутреннего драйва и намерения
«Достаточно искреннего размышления о человеческом поведении, чтобы убедить нас в том, что возможность выбора играет гораздо меньшую роль в жизни человека, чем мы думаем».
Дж. Г. Беннетт
Мы знакомы с концепцией, что у человека нет реального выбора, и мы обычно рассматриваем это в связи с нашим коммерческим выбором. То есть то, что мы выбираем купить — это, как правило, решение, основанное на ограниченном выборе. Это также называют «кураторскими потребностями». То, что мы думаем или верим, что хотим или в чём нуждаемся, обусловлено в нас — или «курируется» — так что мы просто реагируем на управляемые внешние стимулы для приобретения определённых товаров. Хотя это верно и действительно является действующей модальностью, оно остаётся в пределах материального царства.
Во вступительной цитате мыслитель и автор Дж. Г. Беннет имел в виду форму выбора, выходящую за рамки материальной. Он имел в виду отсутствие выбора во внутреннем мире человека, то есть наличие человеческой воли. Беннет говорил и писал с 1940-х по 1970-е годы, однако то, что он сказал тогда, так же актуально и сегодня, поскольку он говорил не о вещах, которые относятся к историческому времени или месту, а к почти вневременной ситуации — человеческому состоянию.
Отсутствие подлинной внутренней воли человека обострилось в наше время благодаря линзе психологии и подобных наук. Профессор Маттиас Десмет недавно популяризировал концепцию массового формирования и ложной солидарности, которые относятся к тому, как устанавливается и поддерживается психология толпы. В своей недавней книге (« Психология тоталитаризма), Десмет указывает, что то, что мы называем тоталитаризмом, было с нами только последние 120 лет, с начала двадцатого века. Два предыдущих примера, которые он приводит, — это сталинский режим, пришедший к власти в результате русской революции, и национал-социалистический (нацистский) режим в Германии. Совсем недавно, по его словам, мир переживает подъём глобальной формы тоталитаризма под маской или идеологией технократии. Единственное, что объединяет тоталитаризм, это то, что он основан на идеологии, а не на грубой силе. Кроме того, население склоняют (или программируют) к повиновению с помощью пропаганды и социально-культурных условий, а не принуждают страхом (как в случае с диктатурами). Массовое формирование добровольного послушания является символом нашего времени.
Современное человечество может не только страдать от отсутствия подлинного выбора; что ещё более важно, оно может испытывать дилемму отсутствия связи с внутренней силой воли. Именно это господствующее состояние человеческой психики — мы можем даже дойти до того, что назовём его широко распространённым психозом — лежит в основе многих наших нынешних недугов с его чувством апатии и пессимизма. Некоторые читатели знакомы с концепцией воли к власти немецкого философа Фридриха Ницше; менее известен английский философ Колин Уилсон и его понятие воли к восприятию. Для Уилсона вопрос свободы и выбора не является социальной проблемой, он является внутренней проблемой, поскольку требует «напряжённости воли». Другими словами, это личная борьба за достижение формы самопробуждения или срабатывания, чтобы пробудить себя от оцепенения и апатии жизни. Дело в том, что большинство людей не осознают хрупкость жизненной ситуации. Широкие массы, по крайней мере в западном мире, считают себя уже свободными. Они существуют в структуре убеждений, что их защищают и о них заботятся их правительства и социальные институты, и что, плюс-минус несколько вещей, их самые насущные потребности обеспечены. Такие люди, я бы сказал, живут вовне самих себя — они кожные обитатели. Они живут своей личностью и, скорее всего, придерживаются нарративов массового консенсуса. Они должны подчиняться американским горкам внешних событий и реагировать так, как этого ожидает правящая элита, которая манипулирует финансами, поставками продовольствия, энергоресурсами и многим другим. Эта масса людей признает потерю свободы только тогда, когда ей угрожает опасность в связи с внешними событиями. Это сфабрикованное чувство свободы, поскольку, как только угроза исчезает — или кажется, что она исчезла, — смысл свободы рассеивается, потому что опасность больше не воспринимается. То есть это внешний кризис или опасность, которая побуждает людей к действию, и по мере того, как воспринимаемая угроза исчезает, они снова впадают в апатию и массовое повиновение. Отсутствует внутренняя стимуляция.
Стимуляция человеческой воли требует, чтобы у человека была воля к прозрению. Это они должны выбрать для себя, потому что никакое другое агентство не даст им этого. Наоборот, многие социальные системы предназначены для ослабления воли человека, заставляя его отказаться от своей зависимости и авторитета во внешних системах. Последовательность, целеустремлённость и стремление к волеизъявлению — человеческие качества, серьёзно подорванные преднамеренным ограничением материальных структур и социальных систем. Такие критические наблюдения и сила намерения также всё больше подрываются подъёмом того, что я бы назвал «ленивой духовностью». Это тип позитивного мышления в Instagram или коммерческого благополучия, что онлайновые «духовные знаменитости» слишком стремятся продвигать (и продавать). За такими пакетами духовного благополучия и позитивного мышления по требованию стоит пассивность или лень критически заниматься внутренней работой и обрести проницательное познание, чтобы распознать заблуждение, присущее материальной сфере. Одно дело быть позитивно ориентированным и иметь «единство» со всем творением; другое дело иметь способность восприятия распознавать, что в мире действуют силы, которые активно сводят на нет метафизические ценности и реальности, чтобы заменить их всё более углубляющимся материализмом. Казалось бы, в культуре лени и нерешительности всё больше проявляется форма, особенно в нынешнее время, когда люди в основном желают, чтобы им всё облегчили. Вместо того, чтобы человек верил и надеялся, что он может измениться, прилагая реальные усилия, его обычно развлекают иллюзиями, которые затем лишают его импульса к каким-либо реальным изменениям внутри себя.
В современном мире человек, стремящийся развить внутреннее осознание и повысить свою способность восприятия, часто оказывается в противоречии со своей культурной средой. Люди с «духовной серьёзностью», так сказать, — это те, кого Колин Уилсон называл Посторонний. У таких людей есть неосязаемая потребность быть чем-то большим, чем просто «счастливым, сытым животным». Опять же, Уилсон назвал это состояние состоянием робота; он сказал, что у всех нас внутри есть робот, который стремится выйти наружу и взять на себя все наши повседневные обязанности за нас. Греко-армянский мистик Г.И. Гурджиев называл это состоянием «человека-машины». Я назвал это робосапиен.
В таких автоматизированных состояниях человек воспринимает мир через суженную призму осознания. Уилсон, например, признал, что такое ограниченное осознание почти убаюкивало человека в «состоянии постоянной сонливости, как будто он был наполовину под наркозом», так что более широкое видение жизни было ограничено. И вот так на нас влияет то, что мы называем обычной, повседневной жизнью. Будь то внешние воздействия, стимуляторы, отвлекающие факторы, информация, технологическая путаница, энергетическая дымка и многое другое, окружающая среда повседневной жизни успокаивает нас, закрывая наши горизонты восприятия. В ответ на это Колин Уилсон заметил, что «осуществлять свободу в нереальном мире так же невозможно, как и прыгать во время падения». Свобода связана не только с физической мобильностью и доступом к правам человека; это также вопрос внутренней «напряжённости ума», которая может вырвать человека из коллективного массового образования (как назвал бы это Десмет). Современную жизнь можно рассматривать как причину духовного упадка, потому что она стремится разрушить любое признание метафизической реальности. И из-за этого многие люди неосознанно страдают от формы «дефицита реальности». Были люди, которые на протяжении многих лет стремились указать нам на это, от учителей мудрости, мистиков и философов (таких как Колин Уилсон). Этот недостаток мешает людям получать внутреннюю пищу; со временем это лишает человеческое познание, буквально лишая его питательных веществ (восприятия).
Каждая эпоха имеет свою собственную форму реальности и/или метафизического подавления, от физически явного (испанская инквизиция) до скрытого (технократия). В каждую конкретную эпоху существуют рассчитанные силы, которые воздействуют на собственное эволюционное стремление индивидов не только к самопознанию, но, что более важно, к соединению с трансцендентным импульсом (то, что некоторые могут назвать Источником). Историк Арнольд Тойнби считал, что цивилизации (и их отдельные лица) развиваются, преодолевая трудности; перемещаясь, так сказать, через «точки вызова». Если кризис слишком велик, цивилизация гибнет и рушится. Если вызов недостаточно велик, цивилизация побеждает и становится самодовольной, сползает в ещё больший упадок и в конце концов рушится.
Задача должна быть правильной – зона «Златовласка», как называет её Гэри Лахман -внутренняя воля или стремление. Тойнби считал, что цивилизация должна создать «творческое меньшинство», чтобы справиться с таким вызовом своего времени. Казалось бы, мы сейчас находимся среди такой «точки вызова»; и это не только физический кризис, но и экзистенциальный. Я бы пошёл ещё дальше и предположил, что человеческая цивилизация не может бесконечно существовать без врождённого чувства трансцендентной цели — иначе она подобна полой оболочке, которая со временем становится всё более хрупкой. Британский философ и историк Николас Хаггер, чей монументальный труд «Огонь и камни» исследует священный импульс («Огонь/Свет») в двадцати пяти цивилизациях, также показал, как цивилизации вдохновляются трансцендентным импульсом и распадаются, когда такой импульс забывается или отбрасывается.
Что требуется от нас, наших сообществ и культур, чтобы стать более сознательными нашего участия в реальности. Далее, то, что мы принимаем за реальность, есть слияние физического и метафизического. Таким образом, человечество есть существо «духовное», которое проявляется через посредство физического тела. Чтобы пойти ещё дальше, нам нужно прийти к пониманию того, что всё сущее — это прежде всего сознание, а физические явления — это энергетическое состояние, проявляющееся из источника сознания.
Что требуется от человечества, чтобы выжить после этого экзистенциального кризиса и точки вызова, так это стать более сознательным? Это возможно? Колин Уилсон не был так уверен. Уилсон считал и заявлял об этом, что большинство людей не могут взять на себя бремя стать более сознательными. Он чувствовал, что «массы» сознательно и подсознательно выбирают более удобную «посредственность жизни». Я бы даже спросил, что означает этот термин — что такое «посредственность жизни», когда мы больше не можем быть уверены, что такое реальность? Теперь абстракции заменили реальность, создав окутывающий мир псевдореальности и «театр абсурда». Как я говорил в своей книге «Времена Бардо», жизнь стала симуляцией — симулякрами, как сказал бы французский теоретик Жан Бодрийяр, — и понятие «реального», похоже, растворилось в том, что является последним консенсусным нарративом. Что в эти трудные времена важно признать, что, когда вокруг нас кружится хаос, человечество стоит на пороге более высокой формы жизни.
Это ещё один момент, на который пытались указать нам проницательные люди (не последним из них был индийский мудрец Шри Ауробиндо). И этот порог становится более очевидным и актуальным всякий раз, когда цивилизация начинает либо свой упадок, либо свой необходимый переход в другую эпоху и модальность. Это вызов, с которым должна столкнуться цивилизация – либо поднять/отрегулировать уровень своего сознания и способности восприятия, либо застопориться, а затем рухнуть. Человеческая цивилизация обязательно отражает состояние восприятия её обитателей. По мере того как это постоянное восприятие расширяется, физическое окружение также развивается в соответствии с ним. Если способность к восприятию ограничена или даже снижена преднамеренно, как это имеет место сейчас, то начинают преобладать энтропийные или атрофирующиеся силы. Вот почему мы должны сопротивляться, приложив огромные усилия, подчиниться программированию конформизма и перцептивных ограничений, которые, скорее всего, возникнут благодаря усилению технократических форм социального управления и контроля. Вот где понятие Колина Уилсона о том, как появляется воля к восприятию . Из-за внешней среды человеческое сознание обычно приводится в притупленное состояние, так что высшие прозрения или восприятия не «допускаются».
Нам нужно стремиться «расширить» наше сознание за пределы таких ограничивающих влияний, чтобы можно было достичь большего проницательного понимания. Однако большинство людей являются отражением своего окружения и поэтому нуждаются во внешних воздействиях, чтобы мотивировать или побудить их к действию. Хаос и кризисы могут действовать как триггеры воздействия. «Воля к восприятию» также активирует волю к цели. За человеческим импульсом развития стоит толчок, я бы сказал, к увеличению нашей интенциональности. Без «воли к цели» отсутствует сознательное участие. Это воля к цели, это отличает человека от машины – «робосапиена». Современная жизнь с её технократическим притяжением побуждает людей не думать, а позволить автоматизации взять на себя обязанности и ответственность. Наоборот, нам нужно «подтягиваться за бутсы» и намеренно загонять себя через порог. Каким может быть этот порог?
Человечество приближается к этапу своего эволюционного пути, когда оно осознаёт свою роль слияния (моста или слияния) между духом/сознанием и телесностью/материей. В эти времена мы являемся передовой наземной командой, которую посылают вперёд для подготовки фундамента. Когда-нибудь в будущем — это может быть десять, двадцать, тридцать лет или больше — человеческое понимание и наука придут к признанию главной роли сознания, стоящей за всем существованием. И когда это произойдёт, человеческая жизнь кардинально изменится. Мы поймём, что человеческое существование есть слияние нефизического разума с физическими силами. Само понятие жизни и реальности будет значительно расширено за пределы нынешних концепций. Нас вытолкнет за пределы физического робота — робосапиена – и должны использовать неизвестные в настоящее время органы восприятия.
Но мы ещё не на этом пороге. И отчасти поэтому мы наблюдаем соперничество Сил в игре. Есть Силы, которые не хотят, чтобы человечество достигло и перешагнуло этот порог, потому что тогда мы больше не будем их пассивными роботами для управления и контроля. Существующие иерархии управления будут разрушены. И есть небольшая случайность, которая хочет отрезать человечество от этого трансцендентного импульса, изолировать нас от получения таких Сил развития и подтолкнуть нас обратно в наши перцептивные тюрьмы «повседневного обыденного». Такие Силы стремятся расширить программирование и технологии когнитивного воздействия, чтобы загипнотизировать массы человечества, заставив их принять «перевёрнутую» реальность, для которой робосапиенс кажется наиболее подходящим. Наша воля к цели теперь: речь идёт о наличии внутреннего побуждения и намерения, чтобы вывести нас из этого нынешнего затруднения и современного состояния отчуждения и вперёд, в состояние повышенного познания и расширенного перцептивного осознания.
Я считаю, что «зубная боль», которую мы сейчас испытываем, представляет собой рождение или прибытие новой формы сознания, проявляющейся через человеческий вид, то есть слияние с расширенным полем сознания. И для того, чтобы это появилось, индивидуум призван, так сказать, «идти навстречу» на полпути. Социальные силы будут пытаться продолжать сдерживать человека с помощью умственных, эмоциональных и физических/биологических вмешательств. И всё же, несмотря на эти искусственные ограничения, я уверен, что если достаточное количество из нас (нам не нужно быть большинством) сможет стремиться к когнитивной свободе, ясности восприятия и внутреннему осознанию, мы сможем стать ранней волной — эволюционным аутсайдером. – сделать первые шаги через порог. Ровно столько из нас должны действовать как «антенны расы», чтобы передать эстафету нашим потомкам. И это, я бы сказал, даёт нам достаточно причин, чтобы активировать нашу волю к цели.
об авторе: Кингсли Л. Деннис — автор книг «Поколение Феникса: новая эра связи, сострадания и сознания » и «Священное возрождение: магия, разум и смысл в век технологий»
Опубликовано АМОУМАЯ https://amoumaya.ru/
